Книга На задворках вечности. Часть I. Рождение богов - Галина Раздельная

Хозяин не собирался похищать Хранителя. Ещё пару дней назад он наивно думал, что имеет в запасе как минимум тысячелетие, однако, после недавнего неожиданного приказа Владыки, годы сократились до пары недель. Теперь Хозяину оставалось только надеяться, что Эн-уру-галу удастся выбить правду, а после и разыскать реликвию на территории Аккадской сокровищницы. Ведь именно там он чувствовал её присутствие острее всего.

Задумавшись об наспех перекроенном плане, Хозяин недовольно скривился. Его волнение только усиливалось, когда он вспоминал о наследнике. Да, он восхищался умениями Эн-уру-гала, как и его рвением к делу, но не был уверен в самом парне. Тот всегда казался ему чересчур скрытным, молчаливым, умным. Что если, добыв артефакт, наследник воспользуется своим преимуществом? Этого Хозяин предвидеть не мог.

Как парень поведёт себя, заполучив носитель? Все эти годы Эн-уру-гал оставался покорным рабом, беспрекословным, но Хозяин помнил в нём и бунтаря, в голове которого также вертелись свои цели, и за пеленой покорности, отрешённости все ещё бурлили эти дикие чувства.

Нет. Даже ему Хозяин не мог доверять полностью. Слишком опасно. Непредсказуемо. Когда же реликвия будет найдена, Хозяин успеет заполучить её первым. Он лично отдаст её Владыке, в который раз доказывая свою преданность. Он заслужит свою награду!

Хозяин нетерпеливо потирал ладони.

От долгожданного всевластия его отделяли всего лишь несколько жизней, которые необходимо отнять, и одно дело, которое необходимо закончить.

Глава 8

Дильмун старательно соединял костные ткани в поломанном запястье. Он чувствовал небольшое восстановление сил, и понимал, что ждать с заживлением руки уже нельзя. Боль от открытого перелома сводила его с ума сильнее, чем любая потеря энергии, и он был согласен на второе, нежели ещё хоть пять минут терпеть первое.

Его бывший телохранитель, который, по сути, никогда и не был его телохранителем, все ещё находился неподалёку, хоть и не показывался на глаза своему заключённому уже больше суток. Дильмун не знал, чем именно занят сейчас Эн-уру-гал. Столкнувшись с ответной силой парня, он больше не рисковал использовать свои способности, чтобы проследить за предателем. Но в чём Хранитель не сомневался, так это в том, что тот вскоре сам придёт к нему. Придёт и начнёт задавать вопросы, которые он слышал за все свои жизни тысячи раз. Вопросы, стоящие его собратьям и практически всем посвящённым жизни. Вопросы, на которые он не имел права отвечать.

Эн-уру-гал, по всей видимости, имел опыт в ведении допросов. Он не показывался сам, но и не давал о себе забыть. Его молчаливые помощники уже полдня возились неподалёку от Хранителя, сооружая на его глазах целую камеру пыток. Дильмун не видел лиц этих созданий. Мерзкие, маленькие существа. Хранителю было достаточно и одного их присутствия, чтобы ощущать черноту их сущности, гнилость того, что когда-то ещё напоминало душу. С такими нет смысла говорить, взывать к помощи. Они понимают только язык силы, а этого в Дильмуне сейчас оставалось на грош.

Будь Хранитель обычным стариком, замысел его тюремщика непременно сыграл бы на его нервах. Мало кому удалось бы оставаться хладнокровным, когда на твоих глазах суетливо звенели, клацали, скрежетали и дробили устройства, которые он никогда не видел, но которые, в чём не было сомнений, могли причинить боль. О последней Дильмун знал не из пыльных рукописей или старых фолиантов. Боль уже была в его жизни, и не раз, но вряд ли такая, к которой его этим представлением подготавливал бывший телохранитель.

На какое-то время Хранитель начал поддаваться панике, криво усмехнувшись своим размышлениям. Как глупо исцелять повреждённую руку, когда с минуты на минуту тебя всего превратят в кровавый тюфяк, только бы выбить правду. Да, сейчас он действительно начинал жалеть, что не успел довериться своему другу, Канцлеру. Не успел и не хотел. Ведь это бы означало, что надежда утеряна, что он сдаётся и не справляется уже сам. До последнего мгновения в нем продолжала жить вера в лучший исход для своего народа, но, похоже, раз он сейчас не в своих тихих покоях, а посреди затхлого обветшалого склада, напоминающего камеру пыток из первой цивилизации, то от этой веры не осталось и следа.

Дильмун резко дёрнулся, прогоняя эти дурные мысли. Нет, ещё не всё было потеряно. Он не может не верить. Иначе он подведёт не только свой народ, но и ЕЁ, рискующую ради них не просто своей очередной жизнью, своим существованием, а и всем, чем она есть, была и могла стать. Он не мог подвести своего Творца, своё Божество, ту, что привела их к таким высотам, к таким знаниям, не требуя ничего взамен, и лишь веря, что её дар не будет использован не во благо. И если Дильмун сдастся и поверит, что всё кончено, так и произойдёт. Знания, подаренные ЕЮ, в конце концов, попадут не в те руки, и он, их главный Хранитель, не выполнит свой долг.

И пускай по своей глупости он оказался в руках предателя, за ним, всё же, ещё оставался выбор, как распорядится своей жизнью. Дильмун, несмотря на мимолётное отчаянье, уже твёрдо знал, что останется Хранителем до конца, чего бы ему это не стоило…

– Нравятся ли тебе мои приготовления? – как всегда неожиданно появился Эн-уру-гал, выступая из темноты.

Хранитель проигнорировал его вопрос, не одарив и взглядом вышедшего на свет предателя. Эн-уру-гал подошёл ближе, присел на дырявый матрац рядом с Хранителем, повторяя позу старика. Всем своим видом он показывал своё превосходство, силу и власть над пленником и ничуть не боялся того, кого по праву считали самым могущественным из всех Хранителей братства.

Дильмун заметил, что против воли думает о сидящем рядом наследнике, хоть и собирался игнорировать его присутствие. «Почему этот молодой, практически юный парень так силён? Откуда в нем столько силы?» – спрашивал он себя. – «Если только…».

Ответ быстро напросился в размышления Хранителя.

– «… если только это его сила».

Искоса он посмотрел на прикрывшего веки парня, устало откинувшегося к стене. Его лицо было спокойно и ещё так молодо. Нет, такой образ не может быть отражением зла. Но, как же он был похож сейчас на своего предка: те же черты, тот же волевой подбородок, тёмные волосы. И пускай молодой наследник свергнутого тирана частично на время пребывания в сокровищнице изменял свою внешность, не распознать сходства даже после этого не смог бы только дурак. Недопустимо совершать такие ошибки, но Хранителю было уже не до самокритики. Он пытался понять, почему не замечал очевидного так долго, ведь парень успел прослужить в рядах телохранителей не меньше трёх лет, мелькал перед ним практически каждый день и всё равно не вызывал подозрений.

Эн-уру-гал, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают, приоткрыл веки, и в это же мгновение Дильмун понял, почему был слеп. Взгляд парня, вернее, всего доля секунды, после того как он открыл глаза, выдали его. Несмотря на семейное сходство со своим предком, убрать которое полностью Эн-уру-гал не сумел даже с помощью силы, парень, сидящий рядом с ним, не унаследовал его глаз. Вот почему Хранитель не замечал сходства тогда, когда предатель был ещё в ином обличии, и не замечал его и после, когда уже знал, кто перед ним. Ведь тирана все кто его видел, а Дильмун был в их числе, помнили не столько по его внешности, сколько по глазам, всегда полным гнева, глазам, в которые было страшно смотреть.